Латышский историк: Российские историки не могут быть объективными

Приговор латвийского суда по делу советского партизана Василия Кононова был справедливым, но Россия не может смириться с ним, поскольку до сих пор не осознала трагедии Второй мировой войны для своего народа, полагает проживающий в США латышский историк, 80-летний профессор колледжа в Итаке Андриевс Эзергайлис. Дело Кононова тесно связано с эмоциями русских и «империалистическим неврозом России», заявил Эзергайлис.

Ни один юрист в мире не скажет ничего плохого о приговоре по делу Коннова, заявил профессор. «Русские смотрят [на это дело] со своей особой мифологической, неюридической точки зрения. Они не смогли осознать Вторую мировую войну, как трагическое событие для своего государства и народа. Хуже того, они не поняли, что в этой трагедии в большой мере был повинен Сталин, как начавший войну, так и вмешивавшийся в военную тактику. Русские, кажется, не знают, что за пределами России миф о войне как героической эпопее, мудром Сталине и героическом русском народе не нашел подтверждения», — сказал он.

Несчастье и в то же время счастье Латвии — жить на перекрестке империй, утверждает Эзергайлис. «Несчастье в том, что приходится непрерывно бороться с самым различным враньем, сомнительными историческими теориями и «антикварными» взглядами на «мировой порядок». А счастье в том, что эти разговоры по большей части абсурдны, а значит — опровергаемы. Необходимо только бесконечное терпение. Латвийские историки за 20 лет независимости сделали свое дело — вырвавши его (дело) из зубов империалистов. Только те, кто не знает истории Латвии, или люди с замыленным взглядом могут говорить о «белых пятнах»», — рассуждает профессор. По его словам, Латвии не хватает интернациональной агентуры, которые бы в Европе и мире неуклонно «защищали бы правду Латвии». «Россия, чтобы защищать свои интересы и распространять яд о своих соседях, ловко использует дипломатические кадры. У латвийских дипломатов на этом фронте что-то буксует», — считает Эзергайлис.

По его мнению, Россия не смогла освободиться от имперского и сталинского багажа, и это хорошо, поскольку вынуждает Кремль вращаться вокруг иллюзий прошлого. «В имперских странах история, как наука об исторической правде, невозможна. Объективный имперский историк должен быть таким, чтобы бежать и вместе с собаками, и вместе с зайцами, одновременно защищать точку зрения раба и рабовладельца. Внутренние общественные, интеллектуальные и культурные противоречия вынуждают имперских историков раньше или позже начать лгать о народах и людях, которые живут на их земле или в их подчинении», — заявил Эзергайлис, добавив, что он не поймал на лжи ни одного постсоветского латышского историка.

Отвечая на вопрос касательно опубликованного в США отчета о работе по выявлению проживающих в Соединенных Штатах нацистских преступников, Эзергайлис сказал следующее: «Бюро по особым расследованиям (БОР) при Департаменте юстиции США, которое занималось преследованием военных преступников, в делах против латышей
1ad4
по большей части терпело неудачу. Отсюда и злость этой структуры против Латвии, поскольку ожидать от бюрократов самокритики не приходится. Сокрушительное поражение БОР потерпело в деле Вилиса Хазнера в 1979 году, которое в опубликованном The New York Times якобы объективном отчете 2006 года не упомянуто ни полсловом. В первом туре суда БОР не удосужилось даже ознакомиться со структурой немецких оккупационных властей. Хуже того — главным источником их информации был оплаченный КГБ СССР памфлет Пауля Дуцманиса «Кто такие «Даугавские соколы»?» (»Kas ir Daugavas Vanagi?»). Знания БОР улучшились, когда они приняли на работу латыша Хермана Рединьша, вышедшего в отставку армейского полковника. Мы с Рединьшем в латвийских архивах обнаружили около 2.000 имен латышей — сотрудников СД. Ни один из них не находится в Соединенных Штатах. С БОР у меня были хорошие связи, они мне много помогали, когда я писал свое исследование. Но автор [опубликованного The New York Times] отчета, похоже, находился под влиянием Эфраима Зуррофа «.

Считая себя специалистом по Холокосту в Латвии, Эзергайлис настаивает на том, что расстрелы латвийских евреев были организованы немецкими оккупационными властями. Стихийных расстрелов евреев латышами в период межвластья, когда «русские» ушли, а немцы еще не пришли, не могло быть, утверждает профессор. «Не было ни людей, которые стреляли бы, ни таких настроений против жидов, чтобы латыши или литовцы могли бы начать их расстрел без организующего присутствия и приказа немцев. Мнение, что местные стреляют жидов, прежде всего появилось в агентурных сообщениях немецкой пропаганды и фильмах, которые демонстрировались в кинотеатрах Германии и обитающим в Берлине журналистам и дипломатам. Несомненно, эти известия просачивались зарубеж один из стократно повторенных аспектов гитлеровской антисемитской пропаганды — показать, что во всем мире ненавидят евреев. Большая часть евреев, если не все, этим воплям Гитлера поверила, принимая во внимание, то рациональное обстоятельство, что у евреев в силу религиозных, культурных и коммерческих связей были друзья во всем мире. Главному лозунгу Гитлера, что жиды — большевики и повинны в вывозе детей в Сибирь, даже во времена Холокоста верили, может быть, только в узких кругах. Из моей детской среды помню одного-двух антисемитов, но ни одного такого, кто бы верил в то, что жиды — большевики. Когда гитлеровская пропаганда дошла до Москвы, не знаю. Теперь это единственное место в мире, где ее еще активно муссируют», — поведал Эзергайлис.